Не жди!!! - взвыл внутренний голос.
Тут уже не могла помочь даже подготовка Бене Гессерит. Девушка сдавила руками голову, будто это могло помешать слышать то, что внутри неё, то, что вдалбливали в течении тридцати лет. Внезапно захотелось вскочить и убежать прочь, где дать волю своим чувствам. Но она не пошевелилась. Лишь продолжала сидеть и гнать от себя эту мысль, нарушавшую данное обещание:
Убей его!
Нет! Она не может! Она... Она обещала! И не только из-за обещания. Она готова отдать ради дела всё - кроме жизни и чести.

-Нет! - девушка вздрогнула и с трудом сдерживаемым испугом посмотрела на спутника. - Это... Это не то, что вы подумали, это...
Гом Джаббар! - взвыл внутренний голос. - Не могу!!! - почти взвыла она в ответ. - Не могу.
Такого не было никогда. Никогда прежде. Такого не могло быть! Не могло! И тем не менее случилось. Что скажет Преподобная Мать, когда всё узнает? Она не должна узнать. Не должна!
Ты всё ей скажешь и она не простит. Шаи Хулуд больше нет, но она найдёт способ, - голос был уже полным злобы. - Пусть находит. Я так больше не могу!
Что-то странное накатило на неё. Под кожей запылал огонь. Таких чувств она никогда прежде не испытывала. О таких чувствах она даже не подозревала. Всё произошло слишком неожиданно. Вот так, просто, наплевать на приказы, на воспитание, поправ все законы, отринув принципы, на которых зижделась её жизнь асассина, она сидела и почти рыдала, только нечеловеческая выдержка позволяла сдерживать рвущиеся чувства.

Девушка поднялась на ноги и отошла от костра. В тень деревьев, где её не смогли увидеть его зоркие глаза. Где она спокойно смогла разобраться, что у неё в голове.
Ты долго будешь.., - захотелось ударить то, второе, "я", но это лишь пустые фантазии. - До тех пор, пока мы не выйдем, - ответ был ледяным. - Если выйдете ещё, - съязвил незримый собеседник. - Этот лес не может быть бесконечным. Мы обязательно выйдем из него. Завтра, послезавтра, - спор не прекращался. - Или через год. Достань свой крис - и ты знаешь, что делать, - она вздрогнула при одной мысли об этом. - Нет. Я не сделаю этого. Это будет предательством.
Закончив таким образом, хотя бы на время, этот бессмысленный спор, асассин села на землю, чёрная униформа полностью слилась с мраком ночи, прислонилась спиной к дереву и закрыла глаза, дыхание нормализовалось - обычные упражнения для Бене Гессерит. Она должна успокоиться. И вновь стать прежней, подобной ментатам прошлого.

Успокоившись, девушка вернулась к костру и села на прежнее место, чтобы пламя продолжало их разделять. На душе было отчего-то мерзко. Словно она едва не сделала что-то отвратительное. Не сделала.
-Расскажите о своём родном мире, - попросила она, заметив, что Хаген вышел из медитационного состояния.

-Созданы? - слово вырвалось непроизвольно.
Созданы. Как я. Доработка конструкции. Конечно. Он же говорил, - промелькнуло в мозгу, вслух же девушка сказала:
-Все миры похожи один на другой, порой даже те, кто странствуют между ними, не уверены, были они здесь прежде или нет. Сопряжение... В наших архивах, в памятях Преподобных матерей содержаться тысячи и тысячи лет истории, но ни одна из них не говорит ни о чём подобном, - это было любопытно, возможно, сейчас она узнает то, чего в Арракисе больше не знает никто. - Не могли бы вы рассказать об этом Сопряжении?

Слушая сбивчивый рассказ товарища, девушка поймала себя на мысли, что так везде. Война за территорию. Война за место под солнцем.
-В Арракисе всегда жили только люди. Больше никто не мог выжить. Приходили многие - и находили свою смерть. От песков, от Шаи-Хулуд. Это наше божество, - поянила она. - Эльфы... Да, я встречалась с ними. В разных мирах. Но они никогда не говорили того, чего бы мы сами не знали. А если и знали, то просто не желали говорить. Говорят, гномы искусные кузнецы. Не приходилось бывать в их мастерских, а верить на слово.., - она усмехнулась. - Чудовища... Чтобы научиться драться с чудовищами, их привозили из других миров. И меня всегда учили, что самые страшные чудовища - это разумные двуногие. Или те чудовища, с которыми вам приходилось сталкиваться, другой породы? Не безмозглые твари?

-Ненавижу нежить, - девушка не стала скрывать своего отвращени к не-мёртвым. - Как-то меня попытался нанять один вампир. Стоит ли говорить, что наниматель сам стал жертвой. Я убиваю только тех, кого нужно убить. Мою честь не купить даже за тонны Пряности. Я никогда не убъю безоружного, не ударю в спину. Мы хоть и асассины, но мы не убийцы. Если дело не касается настоящих тварей. Я прожила не так много лет, но даже те, кто старше меня, кто прожил три сотни лет - Пряность позволяет нам доживать до этого срока, - пояснила она, - но ни разу я не слышала о тех, кто преступил через наши заветы и сделался подобным тем, кого мы убиваем, чью воду тела мы проливаем на землю.
Она не могла видеть его глаз, его взгляда, но она видела его лицо и её способности Бене Гессерит подсказывали - он слушает её. Но верит ли он ей? Этого она не могла сказать, не видя выражения глаз.

-Я не знаю, во имя какой цели обучают нас. Это знают лишь наши Преподобные Матери. А то, что додумываем мы сами - это вряд ли может являться секретом. Если верить слухам, наша Школа воспитывает тех, кто будет очищать миры от гнойной заразы, именуемой нежитью и тварями. Есть и другие слухи, они более похожи на правду - что мы, асассины-некроманты, на самом деле лишь промежуточное звено между человеком и сверхчеловеком. Возможно, что это так. Например, мы отличаемся от людей уже не только своими свехспособностями и чёрной кровью, но и тем, что не можем иметь детей. Я даже не знаю, как это делается. Нас этому не учат, - она виновато развела руками, прекрасно зная, что, пусть его глаза и закрыты, он прекрасно чувствует каждый её жест.

-Испытание травами - испытание Пряностью. Вы не находите, что в этом много общего? Возможно, наши Школы, или как это называется у вас, имеют один первоисточник, только он был адаптирован к местным условиям, - об этом девушка никогда не думала, ей всегда казалось, что только в Арракисе могут быть подобные обычаи. - Или у нас - нет хуже, чем представить, что твоя мать - асассин с чёрной кровью, - она попыталсь улыбнуться, но вновь вышел лишь оскал.
Почему их не учат улыбаться? Почему их мышцы неспособны к этому? Неужели и это тоже результат "доработки конструкции"? Или оттого, что прежде нечему было радоваться - только обучение и обучение, больше ничего.

-Только женщины. Таков завет тех, кто основал Школу. Только женщины могут быть настоящими солдатами, говорили они. Женщина не склонна к насилию - так учат нас с раннего детства. Хотя, сколько я видела женщин, много более жестоких, чем мужчины. Я не знаю и вряд ли кто-то знает, почему так. Так повелось, таковы обычаи, - девушка взохнула. - Вы правы. Возможно, мы должны были встретиться, вы не находите? Ничто не бывает протсо так, случайно, ни в одном из миров.
Произнесла и тут же словно пламя прокатилось под кожей, а затихшее второе "я" тут же дало о себе знать:
Конечно суждено. Так не тяни, делай..! - она оборвала его ставшим уже привычным. - Заткнись!

Девушка не сводила глаз с его фигуры, можно сказать, что её взгляд пялился в его спину. А в голове, как всегда, этот спор, который хотелось проклясть:
Он так беззащитен...
Ну и пусть!
Ты должна...
Ничего я не должна! И хватит!
-Мне эти обстоятельства не показались необычными. Возможно, это потому, что нас учат ничему не удивляться. Нам говорят - всё, что вы встретите в своих странствиях - всё это уже было известно многим поколениям до вас. Нас учат есть меланжу и если действительно съесть её очень много, можно увидеть то, что находится очень далеко. Порой можно увидеть даже будущее. Когда меня готовили, я видела, как я стою над обрывом, сверху светят звёзды, а вокруг бушует ветер. И я знала, что таковой будет моя смерть.
Зачем она говорит это? Возможно потому, что это не является секретом. Ни секретом Бене Гессерит, ни даже её собственным. Это вполне могли быть лишь галюцинации, вызванные передозировкой Пряности.

-Это не наркотик. Меланжа не вызывает привыкания. Не синтезированная. Прежняя - да, та, которую вырабатывал Шаи-Хулуд, Пряный Червь, но не та, что мы вырабатываем. Но без Пряности мы бы не смогли жить так долго и видеть то, что видим.
Зачем она вообще говрит об этом? Девушка не знала. И откуда это чувство, что да, он прав - неспроста они встретились в этой безлюдной местности. Что-то это да должно значить.
-Вы верите словам религиозного фанатика? Я привыкла верить только в то будущее, которое нам позволяют увидеть Преподобные Матери. И в то, которое вижу сама. Какова же будет ваша гибель? Моя - я покончу с собой, - во взгляде появилась жёсткость. - Мы всегда кончаем так, когда становимся слишком старыми.

-Так поступали у нас те, кто доживал до старости. Кто не погибал в бою.
Девушка поднялась на ноги и прошлась туда-сюда, чтобы размять ноги.
-У нас такая сложная жизнь. Постоянные битвы и смерть совсем рядом, - наконец сказала она после непродолжительного молчания. - Я иногда думаю - зачем нас вообще вывели? Я имею в виду и вас, и себя. Нам объясняют зачем, но мы не знаем, верить этому или нет. Вам сказали - убивать нечисть. Нам сказали - выполнять приказы. Но что мы имеем с этого? Нас ненавидят те, кого мы спасаем от врага. Вас тоже ненавидят? - она подошла вплотную и заглянула ему в лицо, заметив попутно, как он напряжён.
Он знает, что ты хочешь сделать!
Он знает, что я не буду этого делать.

Без работы? А нужна ли ей работа?
Мне ведь никогда не платили, только меланжа от Преподобной Матери, - вдруг пришло ей в голову. - Это не работа. Это существование. Ради меланжи. Ради идеи. Ради приказа.
Это были еретические мысли, но девушке было уже всё равно. Что-то изменилось в её душе после того, как она оказалась здесь. Она станет отступницей? Возможно.
-Порой мне хочется, чтобы я никогда не обучалась в Школе. Чтобы я была просто человеком. А вам?
Отчего она с такой тревогой ждёт его ответа? Она не знала. Лишь ждала.